У МЕНЯ всегда была тщеславная мечта, чтобы хоть одно постановление БАГАЦа носило мое имя.

«БАГАЦ» – ивритское сокращение для Верховного суда Израиля, или Высшего суда справедливости, израильского эквивалента конституционного суда. Он играет очень большую роль в жизни израильского общества.

Историческое решение Верховного суда с вашим именем – это уже шаг к бессмертию. Еще долго-долго после того, как вас не станет, адвокаты будут цитировать ваше дело и ссылаться на вердикт.

Вспомним, например, знаменитое дело «Роу против Уэйда». Когда бы ни дискутировали в США вопрос об абортах, непременно помянут «Роу против Уэйда» (1973 год), хоть мало кто может сказать, кто такие были Джейн Роу и Генри Уэйд. И вот теперь дело: «Ури Авнери и другие против Кнессета и Государства Израиль», которое на этой неделе легло на стол Верховного суда. Оно касается закона о бойкотах, который был прият Кнессетом.

Через несколько часов после его принятия, «Гуш Шалом» и я лично обратились в суд с заявлением о его аннулировании и заранее подготовили свои правовые доводы. Вот почему дело носит мое имя. Заявители, пренебрежительно названные «Другие» – это более десяти присоединившихся к нам правозащитных организаций, еврейских и арабских.

Теперь, потешив свое самолюбие, перейдем к сути.

СУДЕБНОЕ заседание было весьма необычным. Рассматривали это заявление не трое судей, как обычно, а девять – за столом собрался почти полный состав суда. Доводы двух сторон отстаивали более десяти адвокатов. Среди них была и наш адвокат, Габи Ласки, открывший обсуждение.

Судьи были не – как нередко случается – пассивные слушатели, едва преодолевающие зевоту. Все девять судей постоянно вмешивались, задавали вопросы и вставляли едкие замечания. Дело, очевидно, живо их интересовало.

Закон не содержит запрета бойкотов как таковых. Никто не потревожил дух давшего им имя капитана Чарлза Бойкота.

Бойкот был агентом покинувшего свои владения ирландского помещика, и беспощадно сгонял с земли арендаторов, которые не могли внести плату во время ирландского голода 1880 года. Ирландцы не стали бунтовать, а подвергли его остракизму. Его «забойкотировали»: никто не стал с ним разговаривать, работать на него, вести с ним торговлю и даже передавать ему почту. Тогда собрали лояльных Британии добровольцев, которых охраняла тысяча британских солдат. Но вскоре «бойкоты» распространились, а слово вошло в английский язык.

В наши дни бойкот означает гораздо больше, чем разрыв отношений с одним человеком. Он стал важным инструментом протеста, имея целью, подобно забастовке, причинить нравственный и материальный урон его объекту.

Бойкоты в Израиле дело обычное. Раввины призывают правоверных иудеев бойкотировать некошерные магазины или гостиницы, предлагающие горячие блюда в священную субботу. Покупатели, раздосадованные высокой ценой любимого творога, стали его бойкотировать, и летом 2011 творожный бойкот года перерос в массовый социальный протест. Никого такие бойкоты не возмущали.

Пока не докатились до поселений.

В 1977 ГОДУ «Гуш Шалом», движение к которому я принадлежу, объявило первый бойкот поселениям. Мы призвали израильтян воздержаться от покупки товаров, произведенных поселенцами на оккупированных палестинских территориях.

Никто и бровью не повел. Мы созвали пресс-конференцию, на которую не явился ни один израильский журналист – такого у меня ни до этого, ни после в жизни не было.

Чтобы подтолкнуть дело, мы опубликовали список работающих в поселениях предприятий. К немалому нашему удивлению, список запросили десятки тысяч потребителей. Так и покатился шар.

Мы не призывали к бойкоту Израиля. Напротив, мы подчеркивали разницу между собственно Израилем и поселениями. На одной из наших афишек было написано: «Я покупаю только израильские товары – Товаров из поселений я не беру!»

Правительство всеми силами стремилось стереть «зеленую линию», а мы хотели четко провести ее в создании израильтян.

Кроме того, мы хотели причинить поселениям экономический урон. Правительство трудилось день и ночь, привлекая в них людей, давая возможность молодым парам, которым квартира в Израиле была не по средствам, построить целые виллы, и заманивая местных и зарубежных инвесторов огромными субсидиями и низкими налогами. Бойкот имел целью противодействовать этим приманкам.

Нас привлекал и сам характер бойкота: его демократичность и добровольность. Любой человек мог осуществлять его лично, не называя себя и не привлекая к себе внимания.

ПРАВИТЕЛЬСТВО решило, что лучший способ снизить ущерб от наших действий – не обращать на нас внимания. Но когда наша инициатива нашла последователей за рубежом, они встревожились. Особенно, когда Европейский Союз решил включить такие положения в договоры с Израилем. Эти договоры предусматривают большие выгоды для израильского

экспорта, но поселения из них исключены, потому что по международному праву они незаконны.

Последовала яростная реакция Кнессета, уделившего этому вопросу целый день. (Позвольте еще пару слов о себе. Я решил побывать на этом заседании. Как бывший депутат, я с моей женой Рахель заняли места на галерее для почетных гостей. Когда спикер из «правых» заметил нас, он, бессовестно нарушив парламентские приличия, указал на нас и рыкнул: «Вот она, Королевская Чета левых!»)

За рубежом бойкот также был первоначально направлен против поселений. Но, опираясь на опыт борьбы с апартеидом, он вскоре стал общим бойкотом Израиля. Такой бойкот я не поддерживаю. Думаю, что он может иметь отрицательные последствия, так как подтолкнет население в объятия поселенцев под затасканным лозунгом: «Весь мир против нас!»

Растущие масштабы различных бойкотов больше нельзя было игнорировать. Израильские правые перешли к действию, и поступили очень хитро.

Они использовали призывы к бойкоту Израиля, чтобы поставить вне закона бойкот поселений, который только и доставлял им беспокойство. В этом была суть принятого два года назад закона.

ЗАКОН не направлен против конкретных участников бойкота: он карает каждого, кто публично призывает к нему.

Какое же наказание он предусматривает? Не тюремное заключение, которое сделало бы из нас мучеников. В законе записано, что любое лицо, считающее себя пострадавшим от призыва к бойкоту, может предъявить призывавшему иск неограниченного размера, и потребовать возмещение ущерба в миллионы шекелей.

Относится это не ко всякому бойкоту – не к бойкоту свинины или творога, а только к бойкоту, направленному против организаций и людей, имеющих отношение к Государству Израиль. Здесь и появляются судьбоносные слова: «территории, находящиеся под управлением Израиля».

Ясно, что вся правовая конструкция была сооружена ради этих слов. Закон не защищает Израиль: он защищает поселения. И в этом его единственная цель.

На адвокатов, которых интересовал главным образом именно этот пункт, посыпался град вопросов.

Удовлетворит ли нас исключение этих слов из текста закона? (Хороший вопрос. Конечно, удовлетворит, но мы не можем дать такой ответ, потому что наш главный довод состоял в том, что закон ограничивает свободу слова. И он относится ко всему закону).

Возражали бы мы против закона, направленного против арабского бойкота Израиля в первые годы его существования? (Тогда обстоятельства были совершенно другие).

Возражаем ли мы против свободы слова раввинов, призывающих не сдавать жилье арабским гражданам? (Но это не бойкот, а вопиющая дискриминация).

После многих часов дискуссий суд отложил свое решение на неопределенное время. Возможно, суд вновь соберется в полном составе и примет несколько частных определений.

Едва ли он осмелится перечеркнуть принятый Кнессетом закон – для этого ему потребуется немалая храбрость. Не удивлюсь, если большинство судей решит оставить закон в его теперешнем виде, но исключит из него слова, относящиеся к поселениям.

В противном случае, это будет еще один шаг к превращению Израиля в государство поселенцев.

Этому есть исторический пример. Видный британский историк Арнольд Тойнби – один из самых уважаемых мной – составил однажды список стран, в которых власть взяли в свои руки жители окраин, более бескомпромиссные и фанатичные, чем изнеженные жители центра. Например, пруссы, некогда обитатели дальнего окраинного района, завладели сначала половиной Германии, а потом и всей страной. Современную Италию создала приграничная Савойя.

Каким бы, в конце концов, ни оказалось решение суда, дело «Ури Авнери и другие против Кнессета и Государства Израиль» будут цитировать еще очень долго.

Хоть такое утешение...

На сайте «Гуш Шалом» опубликован русский перевод книги Ури Авнери «Другая сторона медали», написанной по горячим следам войны 1948 года, участником которой он был.

http://zope.gush-shalom.org/home/ru/other-side-of-coin-russian.pdf