СУЩЕСТВОВАНИЕ армии в подлинно демократическом государстве – парадокс.

Предполагается, что армия подчиняется избранному правительству. Это обязательное условие.

Но армия (включая сухопутные войска, ВМФ и ВВС) – единственная могущественная вооруженная сила в стране. В любой момент она в состоянии произвести государственный переворот и захватить власть.

Лишь за последние месяцы армейское командование совершило перевороты в Египте и Таиланде, а, возможно, и в других местах.

Что же удерживает командиров от совершения переворотов, где им вздумается? Только демократические ценности, на которых они были воспитаны.

В ИЗРАИЛЕ военный переворот немыслим.

Уместно вспомнить здесь старый еврейский анекдот: «Начальник штаба собирает старших офицеров и говорит им: ‘Товарищи, завтра в 06:00 мы свергнем правительство’».

На минуту наступает тишина, и вся аудитория взрывается истерическим смехом.

ТУТ МОГ БЫ вмешаться циник: «Зачем армии морочиться с переворотом? Мы и так управляем Израилем!»

На уроках по обществоведению мы узнаём, что Израиль – это демократия. Официально: «Еврейское и демократическое государство». Правительство принимает решение, армия – исполняет приказ.

Но как сказал один человек: «Бывает по-всякому».

Верно, что в Израиле не было пока случая неподчинения военных верхов. Что-то очень близкое к этому случилось накануне войны 1967 года, когда премьер-министр Леви Эшколь не решался отдать приказ о наступлении, и несколько нетерпеливых генералов пригрозили подать в отставку. Был еще случай, когда один полковник подал в отставку в знак протеста против плана наступления на Бейрут во время Ливанской войны 1982 года.

Но даже во время ухода из Газы в 2005 году, в момент наивысшего эмоционального кризиса, когда общество было глубоко расколото, не было ни одного случая отказа. Армия выполняла приказы правительства.

Но роль армии в национальной политике куда сложнее.

В ЭТИ ДНИ армия вовлечена в ежегодный ритуал битвы за бюджет

Армия заявляет, что ей нужно намного больше того, что Министерство финансов, по его словам, может дать. Но ведь это вопрос национальной безопасности, выживания нации. Речь идет о страшных опасностях. После ожесточенных споров достигнут компромисс: но через несколько месяцев армия вновь требует миллиарды: на горизонте возникла новая опасность. Деньги на стол, пожалуйста!

Финансисты возражают, что изрядный ломоть бюджета отрезают на выплату пенсий. Чтобы армия оставалась молодой и свежей, офицеров отправляют в отставку в сочном возрасте 42 лет, и весь остаток жизни они получают щедрые пенсии. Относится это не только к офицерам боевых частей, значительная часть службы которых проходит в полевых условиях вдали от семьи, но и к штабистам, писарям и обслуживающему персоналу, исполняющим обычные гражданские работы. Робкие предложения платить им поменьше встречают гневный отпор.

Когда генерал отправляется домой, армия считает своим товарищеским долгом обеспечить его соответствующей работой на гражданке. Страну наводнили экс-генералы и экс-полковники, занимающие главные должности в политике, административных органах, государственных корпорациях, службах, и тому подобных местах. Воротилы бизнеса берут их к себе с огромными окладами, благодаря их связям с влиятельными людьми. Многие из отставников основали «службы безопасности» при компаниях и заняты международным импортом и экспортом оружия и военной техники.

Почти каждый день эти «эксы» появляются на телевидении и выступают в печати как эксперты по политическим и военным вопросам, оказывая таким образом огромное влияние на общественное мнение.

Очень немногих из них можно отнести к «левым» сторонникам мирного пути. В большинстве их взгляды находятся в диапазоне от «правоцентристских» до откровенно фашистских.

Почему?

ТОТ ЖЕ ЦИНИК может дать простое объяснение. Война – стихия армии, а разжигание войн – основа ее существования.

Любой профессионал жаждет появления ситуации, при которой он сможет проявить свои недюжинные достоинства. Обычная жизнь редко предоставляет офицеру такую возможность, но война распахивает широчайшие горизонты. Он оказывается в центре внимания, перед ним открываются перспективы быстрой и продолжительной карьеры. На войне он может проявить отвагу и преуспеть, как это никогда не удалось бы ему в мирной жизни.

(Старшие офицеры любят заявлять, что они ненавидят войну больше всех других, «потому что своими глазами видели ее разрушительные последствия». Но это сущий вздор.)

Оккупация – это тоже своего рода война. Вспомнив Клаузевица, можно сказать, что она – продолжение политики другими средствами.

Я – НЕ ЦИНИК, и к циничным объяснениям не склонен, потому что они всегда примитивны и поверхностны.

Я готов согласиться с тем, что большинство профессиональных военных в прошлом и в настоящем искренние идеалисты, по крайней мере, в собственных глазах. Когда их товарищи, отслужив положенный срок, начинают хорошо оплаченную гражданскую карьеру, офицеры остаются в армии из чувства долга и патриотизма. Если бы они верили в мир, они пожертвовали бы всем ради мира.

Беда в том, что они этого не делают.

Армия формирует мировоззрение, свойственное ее природе. С первого дня она убеждает солдата в том, что существует «враг», с которым он должен быть готов вступить в бой и, если понадобится, пожертвовать своей жизнью. Весь мир заполнен злобными и беспощадными врагами, угрожающими его родине. Чтобы знать об этом, не обязательно быть евреем и помнить Холокосте (хотя и то, и другое, конечно, не помешает).

Можно ли было свергнуть пришедшего к власти Гитлера каким угодно способом, кроме войны? Существовал ли другой путь спасения мира?

Нет, конечно. Презираемый в мирное время генерал становится в час беды тем, к кому обращены взоры и от кого ждут, что она станет спасителем нации.

Повторение таких представлений изо дня в день и из года в год формирует сознание военных. Это будет продолжаться до тех пор, пока человечеству, наконец, не удастся достичь всемирной структуры управления, при которой войны останутся в прошлом.

В ИЗРАИЛЕ эти тенденции принимают самые крайние формы.

Государство Израиль было рождено в ходе долгой и жестокой войны. Его существование зависело с первого дня от моральной и материальной силы армии. Армия – центр национальной жизни, она любимое дитя его еврейских граждан. По популярности она далеко опережает все другие институты в современном Израиле.

Можно вспомнить, что в кайзеровском рейхе говорили: “Der Soldate / ist der beste Mann im Staate” (“Солдат – лучший человек государства”). Возможно, не случайно основатель сионизма Теодор Герцль был страстным почитателем кайзеровского рейха.

В диалоге, который я веду по Интернету с моей читательницей в Лахоре, меня вновь поразило сходство наших двух стран. Пакистан и Израиль возникли в одно и то же время в британских колониях после мучительного кровопролитного раздела, при котором массы людей стали беженцами. В основе обоих – религиозно-этническая идеология, и обе живут в постоянном конфликте со своими соседями.

Обе страны – демократии, управляемые из-за кулис своими армиями и спецслужбами.

ПРЕПОЛАГАЕТСЯ, что каждый молодой израильтянин-еврей должен отслужить в армии. Юноши должны отслужить три года – самые важные в формировании личности мужчины, еще не связанного семейными узами, годы идеализма, когда он готов на жертву.

(Практически же, почти 40% молодых людей вовсе не служат: арабские граждане и ортодоксальные евреи освобождены от службы, хотя и по разным причинам).

Армия – это плавильный котел для молодых уроженцев страны и иммигрантов из России, Марокко, Эфиопии и многих других стран. 1100 дней и ночей армия приводит их к общему знаменателю и внедряет в них общее мировоззрение.

Они приходят в армию уже подготовленными. Израильская система образования – это машина сионистского промывания мозгов, начиная с детского сада. 15 лет учебы, за которыми следует трехлетняя военная служба, производят в огромном большинстве ограниченных националистов обоего пола, сосредоточенных на своем этническом происхождении. С этой точки начинает свою карьеру профессиональный военный, и до каких служебных высот он бы ни поднялся, его идеологический багаж всегда остается при нем.

Уйдя в отставку в 42 года и начав гражданскую карьеру, он не сбрасывает этих шор. Напротив, офицер остается офицером, даже нарядившись в цивильный костюм. Можно сказать, что только офицеры, отставные и действующие, образуют единственную реальную партию в этой стране.

Это совсем не та армия, которой я присягнул в день ее создания. Тогда многие офицеры были кибуцниками, воспитанными в духе социализма и солидарности. После 57 лет оккупации армия озверела, многие офицеры – поселенцы, многие носят вязаные кипы религиозных националистов. Крайне правые религиозные партии прилагают усилия для проникновения в офицерский корпус и значительно в этом преуспели.

БОЛЕЕ 200 лет назад граф Мирабо, один из лидеров французской революции, произнес знаменитую фразу: «Пруссия не государство, у которого есть армия, а армия, у которой есть государство».

Это же можно сказать сегодня и о Единственной Демократии на Ближнем Востоке.